Кафедра всегда избегала домыслов и конспирологии, предпочитая искать простые жизненные ответы и решения. Думается нам, шо этот печеный по-украински бурятчок, в последний момент выскочивший из своей каструли, просто перекололи обезбаливающими. А от наркотиков, как известно, часто случаются приступы сентиментальной откровенности. Конечно, у некоторых азиатов болевой порог понижен вместе с уровнем интеллекта (как в данном случае), но, учитывая визит Кобзона, доктора могли перестараться с промедолом.
Лежит себе бурят, ему больно от ожогов, пришла медсестричка со шприцом, и тут так хорошо и светло стало, и в теле легкость, и Сам Кобзон в палате мерещится, и поплыл… поплыл… исповедался… Ну а дальше – журналюги, акулы пера, подхватили и разовали морфинные откровения на медиаконтент.
Злые языки говорят, что панцер рашистов пыхнул от возгорания электропроводки, а экипаж еле повыскакивал. Я лично не видел, не участвовал, но учитывая качество кацапской боевой техники и уровень бурятских танкистов, история кажется правдоподобной. Хотя уверен, что эту классическую историю про дурака, стеклянный хуй и порезанные руки, все те же журналисты прокачают до уровня эпического фильма «Фьюри» с Бредом Питтом.
Я не могу понять, чем Украина так насолила Бурятии, что люди оттуда приезжают нас убивать на танках? Вроде никогда мы с ними ничего не делили, никогда их не обижали. Вот у нас исторически терки были с татарами и поляками. Резались щедро от души. Почему сейчас они союзники Украины? Почему буряты идут на войну? Им что, выдают наркотики еще до ранения?
Ответ прост. Кафедра уже сообщала, что в России русских нет. Это, сворованное у нас самоназвание, натянули поверх своих прокисших кацавеек беспамятные кацапские манкурты, принадлежащие к множеству евроазиатских национальностей, но отказавшихся от них.
Так что по национальности он не бурят – он мудак. У кацапов национальности нет, только породы, как у собак. Кацап бурятской породы. Если бы он был бурятом, он бы спросил себя: какого хуя я поеду убивать не пойми кого, не пойми за что, в страну — не знаю где.
К ноукам.
Слова украинской речи «хай» и «нехай» приводят в ступор иностранных студентов, изучающих нашу соловьиную. Казалось бы, традиционная дл славянских языков отрицательная частица «не» делает «нехай» антонимом «хай». А оно – нет. Тогда зачем два слова для обозначения одного и того же? Студентам непонятно.
Украинцы хитро жмурятся. Они-то понимают тонкую смысловую разницу между хаем и нехаем.
«Хай» — он больше в будущее обращен, эдакий приказ судьбе. Пусть будет так, а не иначе. Пожелание с элементом угрозы. Это слово нравится англоязычным студентам, они чувствуют в нем какой-то дружелюбный позитив, родственный своим «hi» и «high», поэтому к нехаю относятся с опаской. Германоязычные студенты на «хай» автоматически отвечают «зиг хай», а потом настороженно думают – что они сказали? Для кацапоязычных «хай» является глаголом повелительного наклонения от «хаять». И это правильно, потому что даже самые хорошие слова для кацапов должны обозначать что-то плохое.
Что обозначает «хай» для китайцев – неизвестно, зависит от того, как именно произнесешь. Иногда они смеются, иногда обижаются, так что китайцев мы трогать не будем.
«Нехай» лежит в сегодняшнем дне. Снисходительное и благодушное разрешение событиям идти так, как они идут. Идут себе якось – и нехай. И если с нехаем все в порядке – то хай особо и не требуется.
Кстати, именно это тонкое понимание оттенков, смыслов и значений убеждает меня в том, что намного лучшими для нас соседями были бы не кацапы, а дельфины. Вот уж с ними у нас точно никогда бы не было войны. А Крым, например, мы бы им и сами отдали, с большим удовольствием. Весь шельф. Да хоть все побережье, включая Азовское. По-братски. Живите сколько хотите, ласкаво просимо.
Резюмирую.
Часто бываю в районе вокзала. Пацаны и мужчины идут на войну. Разных возрастов, в камуфляже или гражданском-туристическом, только шеврон жовто-блакитный нашит. С большими рюкзаками и в берцах. По одному, по двое, иногда командами со старшим.
Те, кто идет на вокзал – тем на поезд, те кто выходит из здания – им уже домой, или дожидаться пересадки. Все знают – куда они идут, мы же не воюем скрытно, рассказывая родителям и невестам, что поехали на учения в Ростов. Если уж совсем пафосно сказать, что Родина провожает сыновей на войну, то она истерик на перроне не закатывает, а плачет дома, когда никто не видит.
Их пропускают вперед, им уступают место в очереди, а если они кого-то зацепят своими гигантскими рюкзаками на платформе – не рычат привычно, а уважительно отодвигаются.
Такой у нас сейчас тяжелый нехай. Но раз уж так случилось, то нехай хлопцы идут. Але хай повертаються.
Для кацапобурятов у меня нет ни «хай», ни «нехай», а только «нахуй».
И запомни, обгорелый бурят, поехавший воевать с воображаемыми фашистами – в твоем собственном, по-настоящему фашистском государстве, для «русских» в Москве ты всегда был, есть и будешь косорылой чуркой. Тебе в лицо это, может, и не скажут, но будут думать именно так.
А теперь, забрызгав имя своего народа нашей кровью, будешь чуркой и для нас.
Обгорелой.