Звыняйте, шо откладываем публикации. Все клятые бесконечные травнявки. То в Чите «Бук» горит, то на кафедре шашлыки жарят (официально сообщаю – это никак не связано).
Гуляли все. Даже в столице Дамбаса их Главковерхъ, праздничный в сисю уже к половине одиннадцатого утра, на официальном банкете после парада заплетающимся языком выдал первый тост, поднимая перед правительством и генералитетом бокал победного коньяка (того самого, трофейного, из разграбленного супермаркета «Метро»): «Ну, задоватое мая!» После все чего все члены правительства в сауне недоуменно зашушукалась, а потом решили – что да, из-за погоды какое-то вышло задоватое.
***
Борьба с историками научила меня гавкать так, шо даже соседский алабай, уважительно помахивая хвостом, начал ритуально обнюхивать меня, и перестал ссать под подъездом, уважая мое право на территорию. А когда историки приходят ко мне с толстыми фолиантами дискутировать, я сначала делаю вид, что внимательно слушаю, потом резко выдергиваю фолиант и пижжу им историка по голове. Потому что в ноучной дискуссии важен не только объем аргументации, но и способ ее применения.
Какая для ноук разница – в каком году и на какой речке подрались царь Берендей с царем Гордеем? Нам важно – что у людей в голове было, и каким образом они докатились до нынешнего состояния.
***
Когда вам говорят, что «Киев находился на перекрестке торговых путей» — то трошки не так. Это Гринвич находится на нулевом меридиане, бо меридиан сам по себе неподвижный, как церковный орган. Торговые пути – не меридианы, их можно элементарно перетащить в другое место, удачно построив ларек с шаурмой. Тем более – если есть полная свобода вдоль уже существующего пути двигать свой бизнес, выбирая место под ларек.
Поляне-лендзяне, приехав на своих скрипучих телегах производства «ГнездоВагонЗавода» в окрестности будущего Киева, убедились в том, шо вокруг все тихо и есть питьевая вода, ослобонили тетивы на самострелах и начали вколачивать в землю столбы, размечая будущие ларьки с шаурмой.
Из кустов на них смотрели любопытные местные кикиморы. Лендзяне им поцыкали языком, покормили хлебными крошками с ладони, почесали за ушами, дали лопаты и велели копать фуникулер верх на горку от причала на Почтовой площади.
Поляне были антифашысты и интернационалисты, поэтому слились с местностью моментально. Молодые полянские пацаны похватали красивых кикиморш в жены, а сами кикиморы через каких-то тридцать лет важно покрикивали на пристани: «Куды ты бревняку попер, ебанько, на склад неси!» На фоне местной занедбанности лендзяне выгодно выделялись тем, шо еще полторы тысячи лет назад уважительно называли ненавистную тещу «мамо», чистили зубы и платили налоги.
Понятно, что в качестве главной конторы семейной железной дороги такое место подходило идеально – в чем быстро разобрался Вещий Олег.
В итоге скрещения византийских хитрых торговых пунктиров, варяжской способности крышевать ларьки, и трудолюбия отловленных в лесу кикимор, появилась доселе неведомая восточнославянская общность под условным названием «Русь». Точнее сказать даже – семейное коммерческое предприятие «Русь». (Так шо кацапы с Новгородом и Альдейгьюборгом по сути не при делах. То есть – при делах, но не в деле. В качестве офиса семейного бизнеса они не подошли правлению.)
Киевская Русь была странной, очень странной.
В отличие от народов Запада, привыкших зубами держаться за свои замшелые неприступные замки с подъемными мостами, и от народов Востока, беззаботно кочующих с кибитками во времени и пространстве, рулящие русичи совместили одно с другим, и начали кочевать в своем Гардарике между городами, как номады между выпасами.
Князья КВЖД были исконно «омни меа мекум порто», привыкшие складывать свое княжество (вернее, княжение), как раскладушку, и перетаскивать его в другое место.
Причем задолго до удельной системы, которая только довела это дело до совершенства. Такшо все валить на Святослава Игоревича несправедливо – у него в голове другой державной системы в принципе не существовало. Его папку на княжение привезли в пеленках, а сам Святослав вообще хотел перенести Киев на Дунай. Никакой любви к березкам у этих угрюмых коммерсантов-погромщиков не було отродясь, и князь Святослав был не Защитник Руси, а защитник сам себя и просто чоткий пацан.
Если бы Святослав жил во времена стимпанка, он бы вообще построил себе клепаный железный Киев на колесах, вместе с капищами и ганделыками, и неспешно, с бухтением и дымом, ездил бы на нем от Волги до Дуная, проверяя рельсы в своих владениях и собирая дань с начальников полустанков.
Это был одновременно тролль и бригадир. Князь, чтобы понравиться девочкам, за год раздолбал Хазарию, приведя в ужас все места, куда доходили письма. А к византийскому императору приезжал на переговоры в подштанниках. Наивный Лев Диакон, описывая простецкого князя «в простой, но чистой рубахе», мог и не понимать, что перед ним ярл и конунг в пятом-седьмом поколении, еще в детстве игравшийся золотыми кубиками. А если допустить, шо князь Славик был таки родом от Гостомысла, то сам император Цимисхий на фоне такой династии выглядел не очень впечатляюще.
Такшо людына то була страшна и весела, и от того ще больше страшна. Возможно, я обижу кого-то из патриотов, обожающих Святослава Хороброго, но скажу шо печенеги прирезали его крайне вовремя. Потому что у Европы мог бы быть такой второй Атилла, шо и Чингисхан потом не понадобился. Большую часть жизни его держала за чуб бабуся Оля, за шо ей наша руська подяка. Бо страны могло и не получиться.
Печенеги скоро сами поняли свою ошибку, помешав свирепой транспортной державе перенести офис куда-то к ебеням на Балканы, оставив ненужных кикимор им на съедение. Куря долго бил себя по лбу, и даже пытался вернуть голову Святослава на историческую родину, с почестями, но… дело было сделано, транзитный комплекс прочно осел на своем месте, а печенегов скоро не стало совсем.
Зачем я столько места отвел именно Святославу, подбираясь к некрославию современных кацапов? Для понимания психологии двух сторон Руси. Даже кузнец, подковывающий купеческих коней на битом шляхе, видит мир намного большим, в ином масштабе событий, возможностей и заработка, чем его коллега из глухого села, который правит серпы сельчанам, и за всю жизнь не удалялся от села дальше, чем на день дороги пешком.
Совместное проживание, но огромное расхождение мировоззрения двух групп населения одной территории, отражено во встрече Вольги с Микулой в древней былине. Правда в реале Вольга не стал бы удивляться селянской мощи Микулы, а проехал бы мимо него, как мимо дерева. Или уебал бы его по ключице мечом хорошей шведской стали, если бы тот стал раздражать. То народные сказители так себе польстили, типа «ото ж у нас в селе булы богатыри» — ну да ладно.
Святослав — типичный «русич изначальный», рассматривающий родной дом исключительно как опорную базу и место хранения хабара, а свою державу — как мобильно конфигурирующуюся сеть узлов и коммуникаций. Даже такое важное для любого феодала дело, как сбор налогов (у себя же дома!), он бросал на тиунов и стареньку мамку. Ну разве это дело?
***
Изначально русские князья вообще презрительно относились к месту пребывания. Завели они эту моду от варягов, где жены били мужей по голове сковородками не потому, что они неведомо где год шлялись, а потому что они неведомо почему год безвылазно дома сидели (внеклассная литература — Рыжий Орм).
Але все меняется, и жизнь на Руси тоже изменилась. Стало можно жить-наживать не только с процента на таможно, но и самому что-то производить, в том числе благодаря проникновению в межполустаночный сумрак технологий железной дороги. И жены на наших теренах стали уже не те, жадные-варяжские. Начали требовать от мужей одновременно сидеть дома, но шото в хату к обеду приносить. А кого можно успеть ограбить с утра, чтобы успеть домой к обеду, пока борщ не остыл? Только своих же кикимор по соседству.
Первой, как мне кажется, неуверенность транзитной державы почувствовала бабуся Оля Равноапостольная. Она еще чоловику Игорю про це казала, шо от контроля трафика и террора контрагентов надо переходить к спокойной и уверенной эксплорации территории. Але жиночке в жизни не повезло с мужиками. Муж у нее был дурачок, сын отморозок, а внуки — балбесы. И, как кожной украинской жиночке, пришлось ей тащить все на себе, закладывая основы перехода от державы дорог к державе территорий. От выездного правления к столбовому.
Конечно, все она не успела сделать, но мы ее понимаем и не виним – ей надо было еще семью кормить, за хатой смотреть, и к послам она выбегала прямо от печи, натянув жемчужный венец поверх очипка.
Доделывать остальное пришлось ее внуку Вове, будущему Красну Солнышку, але про него дали буде.
