Профессор Преображенский, помнится, советовал всем вменяемым людям не читать советских газет. Если-бы он жил сейчас, то он бы никому и ничего не советовал. Он бы только загадочно улыбался и перебирал нервно дрожащими пальцами острые, блестящие хищным блеском, хромированные инструменты, а телевизор бы порубал топором сразу после первого свидания с Димой Копропенко и его передачей «Вонючая Тайна», невзирая на вопли горнишной… Впрочем, неважно. В любом случае, не о том мечтала интеллигенция в начале прошлого века, когда кидала бомбы в царя, не о том.

Из секретных дневников Профессора:

«По-моему, это сенсационно! Это нобелевка, батенька вы мой, нобелевка».

« После известной операции на яичниках…[неразборчиво] Хотя интеграция прошла вполне успешно, пациент ведёт себя неадекватно, орёт про братанов, про Рассею, про берёзоньки. Постоянно ссытся на мебель».

«Он сегодня покакал САМОСТОЯТЕЛЬНО! И потом даже не вылизывал попу, а вполне цивилизованно разбежался и проехался по ковру задом, вытирая остатки faeces per anus».

«Бегает по полу, кусает гостей за ноги и тыкается женщинам мордой в пах. Изредка голосообразно пердит».

«Допустил его к вычислительной машине, надеюсь, теперь он успокоится».

«У объекта вполне прогрессирует грамотность, хотя и заполненная фразеологизмами. Говорит, что он теперь анонимус, настойчиво крадёт пластиковые пакеты из кошачьего лотка, натягивает на голову».

«Перманентно бормочет » Йо, чика, я хикка!», раздражает половые органы об мебель, делает подкаты. В туалетной комнате испражнился в раковину».

«Сегодня притащил с улицы какую-то грязную пластиковую дрянь, насадил себе на член и крутил. Объяснил, что это спиннер и он теперь..[далее неразборчиво] Приказал Машеньке вынести на помойку и сжечь».

«Борменталь необычайно нервный в последнее время. Надо ему сваять мой Особый колумбийский коктейльчик от нервов, всенепременно».

«Подопытный отказался хлопнуть стопочку водки перед обедом, сказал, что он за ЗОЖ и ушёл на турнички. Вернулся с вайпалкой засунутой в жопу, стонал и умолял его убить. Каюсь, мне очень хотелось».

«Вчера пришёл с петушиной стрижкой из барбершопа.  Немедленно отдал Борменталю указания приготовить операционную и хлороформ. Борменталь проникновенно посмотрел мне в глаза и сказал: «Филипп Филиппыч, а может лучше ванну и баррель кислоты?»»