Двадцать второго июня на территорию СССР зашел гуманитарный конвой из Германии. Как известно, с продовольствием в Советской России всегда было непросто, и братская Германия, связанная с СССР многочисленными договорами, протянула руку дружеской помощи.
Каждый солдат нес на себе запас продуктов на несколько дней, во фляжках булькал гуманитарный шнапс, а за пехотой, призванной первой экстренно доставить еду самым голодным, тянулись уже более основательно нагруженные гуманитаркой грузовики. Естественно, войну никто не объявлял. Поэтому ее и не было.
И все бы было хорошо, если бы эти русские, у которых в четыре утра воскресенья никак не заканчивалась суббота (а что такое «русская суббота» хорошо знают все – иногда она продолжается до понедельника), не открыли спьяну огонь по гуманитарному конвою. Сопровождению пришлось защищать шнапс и пайки. Из предрассветного тумана полетели пули, и на русскую землю, обливаясь кровью, упал первый немец… точка невозврата была пройдена. Через два часа посол Германии Шуленбург официально сообщил об объявлении войны.
— Вы рыбы несвежей сегодня не ели, случайно, профессор? – раздается вопрос из зала?
— Вы блядь российские СМИ вообще читаете? – раздраженно отвечаю я хуеву умнику.
Если бы Шуленбург схитрил, притворившись больным, или потерял бы ноту в трамвае, или просто пошел бы не к Молотову, а в хиппи – так войны бы и не было. Было бы АТО на четыре года. Русские бы убивали сами себя, немецкие отпускники из Вермахта, заблудившиеся под Сталинградом регулярно гибли бы от несчастных случаев, а в Кремле, зимой сорок второго, ломали голову – как заплатить пенсии от Буга до Волги, и считается ли староста, назначенный немцами, бюджетным работником?
Примерно такова логика ватников, которые утверждают (и даже друг другу, когда их больше одного), что – поскольку войну Россия не объявляла, то ее и нет.
Афганскую войну тоже никто не объявлял. Кому ее было объявлять? Правительство ДРА само пригласило советские войска, моджахеды не являются субъектами международного права, а из Пакистана, США и Саудовской Аравии приезжали исключительно «отпускники».
Тем не менее, в России не сомневаются что это война – потому что доказательства этой войны у них до сих пор, на одной ноге и в камуфляже, в переходах на гитаре играют песни Розенбаума.
Надо медали и гитару отнять, пенсий и льгот лишить, статью в Википедии вытереть, а на возмущение ветеранов игриво ответить: «Хорошо тому живется, у кого одна нога – и яйцо в шагу не трется, и не надо сапога». Какая война? У вашей войны документов нету.
Естественно, такой перекос вызывает напряжение даже в ватной голове, и этот перекос надо устранить. Для этого используется детсадовский прием, называемый: «А докажь!» Заключается он в том, что любую вещь, даже очевидную, кто угодно может потребовать доказать, даже если он долбоеб по определению. Сегодня на обед будет кисель. «А докажь!» У меня папа водитель. «А докажь!» Ты, Федя, долбоеб. «А докажь!»
«Докажь» — универсальный прием. Сначала можно люто пиздеть, отрицая очевидное и кричать: «А докажь!» Если оно будет доказано, надо сразу переходить к критике самого доказательства: «А докажь что ты доказал!» И так до бесконечности. Как только будет окончательно доказан один пункт, тут же создается подпункт, опять-таки требующий доказательств. Причем невольно доказывающий обречен на поражение уже в силу того, что он элементарно больше усилий прилагает. Загрузив оппонента DoS атакой, можно сделать перерыв.
При этом обе стороны понимают, что доказывать ничего не надо, но «адокажчика» это не волнует – его цель, обосравшись по факту, сохранить хотя бы допустимую возможность быть правым в теории.
Именно таким образом ватные мозги кацапов укрепляются крест-накрест скотчем, чтобы они не развалились, пытаясь усвоить взаимоисключающее.
Титаник, кстати, не утонул. Часть команды, сговорившись с пассажирами, перекидала несогласных за борт, отогнала судно в тихий фьорд и распилила его там на металлолом. А докажь что он утонул. Где доказательства? Где фотки в инстаграмме и ролики на ютубе что он утонул? Все, что я видел – это фейк режиссера Камерона. Дайте мне денег – я вам такой же сниму.
Не надо мне про 1912 год – уже было и кино, и фотография. И цветная была. Вот бы и сняли. На богатейшем корабле, набитом миллионерами, не было ни одного фотографа? Если верить фейку Камерона, то даже художник был на корабле – мог бы быстренько нарисовать утопление и подписать его тремя свидетелями, в том числе капитаном. Капитан-то до конца был.
Некогда было снимать? Да вы что! Такое событие – и некогда снимать! У вас бабку на дороге собьют – уже тридцать человек с телефонами фотографирует, и никто в скорую не звонит!
— А на дне тогда что лежит? – А откуда я знаю? Я там, на дне, не был. Но если сняли фейк за двести миллионов долларов и на одиннадцать «Оскаров», то за десять процентов от этой суммы и один «Оскар» на дне можно все что угодно снять. Лежит там что-то мутное и непонятное… А докажь!
Как поступают с этой проблемой дети в детсаду? Очень просто.
— А докажь!
— Поешь какаш!
Поэтому ничего доказывать не надо. Если кто-то включил дурака, то его извне не выключить, потому что панель управления дурака находится внутри головы. Надо подождать, пока у дурака сядут батарейки, и он выключится сам.
Война всегда сама себя доказывает, даже тем, кто включил дурака. В условиях подобной «войны — не войны» десять мертвых российских десантников докажут лучше, чем десять пленных десантников. Потому что долбоебам, требующим «а докажь!», доказать все равно ничего нельзя. «Заблудились, переодели, заставили… в отпуске были…» А десять мертвых десантников однозначно докажут факт войны хотя бы их собственным семьям, друзьям и родственникам. И пусть теперь они уже они, в свою очередь, берут на себя бремя доказательств очевидного.
Кто-то, вообще, осознает это?
А позже, включившим дурака, докажут факт войны одноногие сограждане, поющие в московских переходах не «в Афганистане, в черном тюльпане», а «по Украине, в белой машине». Им, в свою очередь, тоже докажут, уже в органах соцобеспечения: «Хорошо тому живется, у кого одна нога…» Какая война? У вас документов нет. Я вас туда не посылал. Если на Украине была война – так они своим пусть и платят, а у нас войны не было.
Вот туда, именно в эту страшную сторону, неумолимо движется детсадовская игра, в которую играют с виду взрослые кацапы.
Должен добавить, что выключить дурака – это не лампочку выключить. Даже выключив дурака для себя, дураком для остальных ты останешься навсегда.
А пока… ну как отвечать? Как в детском саду, конечно.
