— Непр-р-равильно ты, Дядя Федор, ложку греешь, — вкрадчиво промурлыкал Матроскин. – Зажигалку надо снизу держать, так оно в два раза быстрее растворится.
— Отвали, животное, — огрызнулся Дядя Федор. – Это не герыч. Это сахар для абсента. Тебя только забыли спросить, как правильно зажигалку держать, полосня-волосня.
Матроскин вздохнул, запрыгнул на подоконник и уселся терпеливо ждать, воспитанно закрутив вокруг себя хвост. Абсент – так абсент. Котам, знаете ли, харчами перебирать не приходится. Торчи на чем дают.
***
Старик Крупский как-то в сердцах назвал интеллигенцию «говном нации». Если в отношении технической и прочей интеллигенции еще можно поспорить, то творческая функционально близка к этой малоприятной субстанции. Которая формально входит в состав организма (ибо находится внутри на законных основаниях), но ни в каких обменных процессах уже не участвует, а просто медленно ползет по кишечнику на выход. Так и творцы – они не участвуют в производственных цепочках, вкус продукта субъективен и понятен не всем, а для культурного развлечения всегда есть «План Б» – вместо похода с женой и друзьями в оперу можно с теми же друзьями выпить водки, а потом поколотить жену.
В народе это понимали, и выражали понимание в пословицах «будет хлеб – будет песня» и «песней сыт не будешь» — намекая на то, что масляные краски на хлеб не намажешь. Артисты огрызались, шо «соловья баснями не кормят», требуя материального вознаграждения за нематериальный продукт, и утверждали, что делают звуковым вибрациями и испачканными краской поверхностями мир лучше, уничтожая первозданную тишину и чистоту. Тяжела и неказиста жизнь бродячего артиста на нижних этажах пирамиды Маслоу. Да и у оседлого непростая. Один бродит, выпрашивает в народе, второй старается понравиться при хозяине.
Все стало меняться, когда появились средства массовой информации (собственно, театр или цирк на 500 мест уже можно считать более-менее массовым средством). Парадоксальным образом узнаваемость артиста стала заменять долю мастерства – что продемонстрировал Калиостро в фильме «Формула любви». Даже если фокус не получится, накормят только чтобы сделать с тобой селфи, повысив свой статус за право потрогать паблик персон. Артисты из сферы чистого, но голодного искусства сделали шаг в грязную, но постоянно вкусно чавкающую сферу социального менеджмента.
Появилось циничное, но точное выражение «торговать еблом». Кто видел, например, картины художника Пояркова? Ага, просто лес рук. А вот жолтый джып мытця или его драку с покойным Бузиной (дисклаймер: он не от этого умер) видели почти все. При этом Поярков может быть даже очень хорошим художником – это никакого значения не имеет. Какая разница – что он рисует? Он селебрити и паблик персона. Даззафакт, мазафакеры!
***
Произошел еще один кастовый переворот среди маляров и лицедеев – теперь дешевые скоморохи, кувыркающиеся на площадях, начали зарабатывать больше холеных придворных шутов. Скрипочкой в таверне можно напиликать больше каши, чем учителем музыки у герцога Бургундского. И лично я вижу в этом высшую справедливость.
Ни один нефтяной барон не может себе позволить содержать дома целого Стинга в качестве домашнего менестреля. Единственная такая попытка с незакрытым гештальтом – это проект по покупке арабскими шейхами Майкла Джексона. Но даже шейхи поняли, что Мише скушно, ему насрать на все контракты, и он будет жить так как жил, кататься на карусели с детьми, усыновлять детенышей йети, заниматься какими-то потусторонними экспериментами с саунд-рекорд-перфекционизмом, але не забывать проверять поступление денег на счет.
Звезду можно пригласить за лютые деньги посиять на свадьбе дочери. Звезда лениво поковыряется в трюфелях вилкой, озвучит оговоренные в контракте четыре песни, милостиво разрешит пофоткаться рядом с собой и свалит на чартере. У звезды деньги не здесь зарыты, и личное покровительство какого-то хана Алишера или Аликпера человеку, способному собрать подряд четыре «Уэмбли» не требуется.
Филатовские «сукины дети» эволюционным путем поделились на волков, держащихся ближе к лесу, где можно наловить – и собак, жмущихся к хозяину, который накормит. Именно таким образом началось пелевинское закабаление клоунов пидарасами.
Понятно, что материальная независимость ложится в основу любой другой («будет хлеб – будет песня»). И способность собирать деньги со зрителей и читателей без посредников, помощников и меценатов является четким маркером честности артиста в его, пусть даже ебанутых поступках и высказываниях. Именно поэтому Земфира и Макаревич могут позволить себе быть пятой колонной, а вот Кадышева, например, да и вся «кадышева семья» — нет. Им нельзя. Где они харчеваться будут, если перестанут подрабатывать «общественностью»?
Они периодически собирают аншлаги с указанным интервалом, перемещаясь с разрешенной скоростью по пастве, как бронтозавры по локации, чтобы не выжрать всю флору за один раз. Но только площадный скороморох, работающий за билеты, может давать по пять аншлагов в одном месте. Жаль, мы не увидели подряд пятьдесят концертов Джексона на «Уэмбли», иначе мне не пришлось бы разъяснять все это. Люди отказывались сдавать билеты, чтобы потом показать их своим детям: Смотри, сынок, Это Был Концерт, которого Не Было!
И не надо мне про русский балет и прочий советский цырк, который циркее всех цырков. Русский балет во времена частной антрепризы был волчарой – но когда он жил за счет проданных билетов, уже прирученный при Союзе?
При Союзе на него ходили, чтобы отметиться, сделать селфи, чекап и потом до смерти рассказывать о главном моменте своей жизни в родном Саратове. А те персоны из лож, которые могли ходить в Большой регулярно, как в клуб, только изредка отвлекались, чтобы посмотреть как Владимир Васильев и Марис Лиепа технично перебрасывались крутящейся шо фрисби Майей Плисецкой. Что не умаляет, конечно, таланта и уровня артистов, а просто указывает на востребованность в реальной жизни.
Ежегодные но разовые валютные покосы на гастролях, эквивалентные торговле лесом и пенькой? Я сильно сомневаюсь в способности балета выжить на Броде, без титанического финансирования народными деньгами – в том числе денежками тех, кто никогда не увидит этот балет. В Америке так не работает. Охуенно быть балетом в стране, где кроме балета ничего нет. Но вот конкуренции с фильмами Лукаса, концертами Меркьюри и Диснейлендом можно не пережить. Искусство ради искусства интересует только искусствоведов, а о возможностях тощего, но консолидированного кармана миллиарда поклонников Мадонны и широкого, но одного кармана миллиардера, любителя скрипичных квартетов, мы уже говорили.
Представьте себе, 1989 год, Москва, у вас билеты в Большой и на «Пинк Флойд». Как говорится, на одном стуле балерины точены, на другом – гитары дрочены, куда сам сядешь, куда мать-пенсионерку отправишь?
На этом вводная часть лекции закончена.
***
Попытка власти, или претендующих на нее, включить творческую интеллигенцию в «общественную жизнь» на своей стороне есть взыскание с нее выданных авансов и отработка содержания. Власть, которой в принципе похуй на любое творчество, хочет превратить нейтральное по отношению к организму говно в действенный фермент – отсюда и берутся все эти выступления в поддержку и концерты против.
Логично, что артист тоже человек, имеет свои взгляды и способы их выразить. И никто не в силах отобрать это право. Главное, чтобы общественная деятельность не становилась образом жизни и способом пропитания – иначе придется уходить из артистов в работники агитбригады.
Вот бывший артист и кот Матроскин, в те свои годы, когда седина, заслуги и близкая смерть позволяют уже никого не бояться, начинает нести какую-то ересь про Украину. Тут же вздымаются общественные охранители — он не за себя боится, он отвечает за коллектив! Я прям так и вижу, как Олег Павлович, шо та хроменька сира качечка, ковыляя и волоча по земле крылышко, притворно уводит оскаленного тоталитарного хищника от уютного гнездышка театрального коллектива, откуда торчат пушистые головы переляканных птенцов — народных и заслуженных артистов. Сразу приходит на ум: «Я солгал в интересах справедливости», «Я украл ради голодных детей», «Я пошел на третий срок вопреки Конституции по просьбе народа.» Постоянно обслуживая интересы пидарасов, трудно оставаться исключительно клоуном. Посуда-то с пидарасами общая.
Или Повалий, цум байшпиль. Сначала она топит за Януковича, потом после первого Майдана прячется в поместьях, и оттуда ноет о свирепых политических преследованиях, заключающихся в том, что «многие перестали со мной здороваться». Потом она снова топит за Яныка, и опа! – повезло, уже в Раде депутатом. Потом опять тыц-пыздыц, прямо як пороблено ей этими майданами, и от новых, еще более свирепых политических преследований, она периодически скрывается в Москве. Надо понимать, что здороваться с ней стало еще меньше людей, а это уже настоящий тридцать седьмой год какой-то, хунта вообще озверела.
При этом постоянно ноет, что она только артист, и вообще вне политики.
Но надо понимать, что когда в нее на украинской сцене полетят коробки с говном, то они полетят в Таю не как в артиста, а как в общественного деятеля. Потому что «вне политики»- это значит вообще вне политики, а не только тогда, когда расклад с крышей не сложился, надо срочно прятать буклеты «Томущо», снимать майку «Пидер нации», надевать декольте и брать микрофон. Люди – не биржа, чтобы играть с ними на повышение и понижение, зритель помнит все.
И я хотел бы, чтобы украинские мытци иногда посматривали в сторону России, и понимали – в какую отвратительную блядву можно выродиться, периодически поигрывая на скрипочке за правильную в актуальный момент сторону, вовремя мигрируя из доверенных лиц в просто-артисты. Боже, якшо чуеш, не дай нам до такого докатиться, просимо Тебе — выслухай нас, Господи.
В черно-белой пелевинской карьерной альтернативе «клоун у пидарасов» или «пидарас у клоунов» не указана еще одна развилка – клоун у пидарасов, притеревшись, со временем становится «пидарасом у пидарасов».
И вот тогда уже совершенно без разницы, с какой стороны греть ложку зажигалкой, потому что ложка будет с дыркой, и не сгодится ни для героина, ни для абсента.
***
Матроскин деликатно долакал абсент из блюдечка, вылизал его, поставил в раковину и выключил лапой древний постсовковый фичеринг «Все это рок-н-ролл» на проигрывателе. Затем взял черный маркер и подошел к стене, на которой висел график-сетка. По горизонтали графика шли календарные даты, вертикаль состояла из трех граф: «Секс», «Наркотики», «Рок-н-Ролл».
Кот с отвращением посмотрел на проигрыватель, и после короткого раздумья поставил в ячейке пересечения дня с «Рок-н-Роллом» галочку. Затем чутко прислушался к своим ощущениям, и уверенно заполнил «Наркотики». Оставался «Секс». Матроскин посмотрел на дату, потом за окно. Дата была 14 февраля, День святого Валентина, за окном шел мерзкий мокрый снег. В такую погоду ни одна хозяйка кошку из дому не выгонит. До марта оставалось даже больше двух недель, потому что год был високосный.
Из-за стены, из комнаты Дяди Федора доносились дикие зойки и стоны Тети Светланы – одноклассницы Дяди Федора, пришедшей вместе с Дядей делать домашнее задание на завтра. Матроскин завистливо вздохнул, покопался в стойке с дисками, уцепил DVD с бывшей украинской, а ныне хуй пойми чьей порнозвездой Настей Гришай из Феодосии, более известной как Wiska. Кота почему-то возбуждало это имя.
Кот поменял диск с православным националистическим посткомсомольцем Костей Кинчевым, бодро когда-то завывавшем про Сида Вишеза в душе и Иосифа Кобзона на деле, воткнул вместо него развратную, но честную Виску, взял пульт и устроился с плюшевым медведем в обнимку на диване.
Что ж, какой рок-н-ролл и наркотики – такой и секс.
